Ответы С. Каца на вопросы Н. Чернявского

О Семёне

21.05.2005

Где, у кого родился?

Родился в Киеве; отец был председателем артели по изготовлению дамских шляп, мать была домохозяйкой.

Где был в войну?  

Очень хорошо помню довоенные и военные эпизоды детства. Жили мы до войны по адресу ул. Ворошилова (бывш. Большая Подвальная), д.№22, кв. 1 или 3, бель-этаж. На углу Ворошилова и Стрелецкой. Стрелецкая с одной стороны упирается в Ворошилова, с другой – в Большую Житомирскую. Где-то в этом районе был детский садик, в который я ходил. В начале войны садик эвакуировали. Папу уже призвали в армию, а маму уговорили, чтобы я отправился с садиком. Помню, я сидел уже в грузовике вместе с другими детьми, как прибегает заплаканная старшая сестра и вытаскивает меня из этого грузовика.

Уезжали мы (мама, ее младшая сестра, моя старшая сестра и мой младший братик – в то время 2 года ) в Луганскую (Ворошиловградскую) область. Дело в том, что мама получила извещение, что папа там находится в госпитале. Но почему мы отправлялись туда именно пароходом – не представляю. Сборный пункт для отправки пароходом находился в здании почтамта, потом там был ресторан «Столичный», это возле площади Ленинского Комсомола (сейчас Европейская). Из этого пункта, после нескольких дней пребывания там, повели нас вниз к Днепру, на Речной вокзал. Помню, на пароходе я проснулся от грохота, женских криков и сильной качки. По правилам войны во время бомбежки пароход не двигался, а стоял на месте, в нескольких десятков метров от моста. Что бомбили,- пароход или мост,- так и осталось непонятным. Но бомбы рвались рядом. Вскоре появились наши самолеты и прогнали немцев.

В Луганской области были недолго. Когда мама нашла этот госпиталь, ей сказали, что папу пару дней назад переправили в другой (город не помню). А немцы тем временем уже подходили к Донбассу. Оттуда мы эвакуировались далеко на восток. Помню, ехали в вагоне для перевозки угля. Ехали долго. Вагон без крыши, битком набит перемазанными в угле людьми. Была уже осень, чем дальше на восток, тем дождливей и холодней.

До сих пор помню адрес нашей эвакуации: станция Сорочинск, Чкаловская (Оренбургская) область, Люксембургский район, Яшкино, поселок Дрыгин сад, колхоз имени Жданова.

Как после войны попал в Киев, где жил?

В конце 1945 года вернулись в Киев. Долгое время жили у товарища отца. Нас пятеро и их трое в одной полуподвальной комнате на Рейтарской. Наша комната была занята, а чтобы ее отвоевать через суд требовалось время.

Сразу ли после школы – флот?

Нет, не сразу. После 7-ми классов поступил в Киевский Политехникум Связи (КПС), на Леонтовича, напротив Владимирского собора. После очередного съезда партии ВКП(б) переименовали в КПСС, а аббревиатуру техникума, чтобы не путать с партией,  в КПТС.

После четырехлетнего обучения, в 1955 году, был направлен на работу в Тамбов и оттуда же, через пару месяцев работы, был призван в армию, на Тихоокеанский флот.

Как было на флоте?

Во Владивостоке я попал в Отдельный Полк Связи. В тот год сократили срок службы на год – плавсостав с 5 лет до 4-х, береговой состав – 4-х лет до 3-х. В нашем полку, таким образом, демобилизовали сразу два призыва – тех, кто отслужил 4 года, и тех, кто отслужил 3 года. Поэтому молодое пополнение, практически без курса молодого матроса, сразу окунули в работу. Полк обслуживал связью Командующего ВВС Тихоокеанского Флота. Я служил на автоматической телефонной станции. Примерно через год назначили командиром радиорелейной станции, а вскоре, по рекомендации Политотдела, избрали секретарем комсомольской организации батальона. Это была офицерская должность. В полку было 11 политработников, среди них я единственный был срочной службы. Интересно, что все 11 были разной национальности.                  

Когда познакомились со Светой?

Когда познакомился, точно не помню. Как будто, в студенческой компании по поводу какого-то праздника. Помню, когда впервые увидел. Это был конец лета54-го года. Я перешел на последний курс, а Света после десятилетки поступила на 3-й. У входа в техникум была скамеечка. И вот я выхожу из техникума, а на скамеечке сидит девушка с толстой и длинной, до пояса, каштановой косой.

Институт?                    

Техникум я закончил с отличием и поступил в Заочный Институт Связи без экзаменов. Где-то почти семестр из армии ухитрялся посылать контрольные работы чтобы закрепиться в институте, а потом взял академотпуск до конца службы.

Сразу ли – радиозавод?

После армии практически сразу.

Как начал писать песни и попал в клуб?

Песни любил всю жизнь. Еще до войны знал много песен Утесова, Шульженко, Козина, Лещенко и др. В армию увез толстую общую тетрадь- песенник, которая постоянно пополнялась новыми песнями – эстрадными и из кинофильмов. Первую песню сочинил к выпускному вечеру в техникуме. Ничего не помню, кроме двух строчек в припеве:

                              Кем мы в жизни работать ни будем

                              Не забудем студенческих буден.

После практики на третьем курсе, на заработанные там деньги – 7 рублей – купил на Крещатике в Пассаже семиструнную гитару за все деньги.

В 68-м году по поводу язвы желудка я попал по курсовке в Моршин (Зап. Украина). Времени было много, гуляя по лесу начал неожиданно для себя что-то сочинять.

После женитьбы я жил у Светы на Горького, 16. Окна выходили во двор, и снизу часто доносились звуки песен и гитары. К тому времени у меня уже был какой-то запас песен, но спуститься с 3-го этажа я стеснялся. Позднее я узнал, что в нашем доме в ЖЭКе какое-то время базировался клуб песни.

У моей племянницы были две подруги. Как-то они мне сказали, что в Доме Ученых проводится отбор для участия в конкурсе песни. Они посещали туристскую секцию. Буквально силой притащили меня на прослушивание за 3 дня до начала конкурса песни. Было это в середине ноября 1974 года.

Что-то связанное с Митиным детством (о Ленкином мы знаем гораздо больше, в т.ч. по песням)?

Каждые родители мечтают, чтобы в их детях воплотилась мечта их жизни. Поэтому я очень хотел, чтобы Митя учился музыке. Определили его в музшколу, купили пианино. Старался его заинтересовать, читал ему с выражением биографии и истории из жизни великих композиторов и музыкантов, разучивал вместе с ним упражнения и пьески, но его это, впрочем как и большинство детей, не интересовало.

Огромное значение в таком случае играет педагог, но ему попалась противная старуха, которая, к тому, же не любила детей.

Его старший двоюродный брат, а в то время мы жили в одной квартире на Горького, очень хорошо рисовал и занимался в худож. школе. Под его влиянием Митя записался в худож. кружок, а дальше пошло: худож. школа, худож. техникум, худож. институт.

Нужно отметить, что в последующие годы Митя несколько раз укорял нас в том, что мы до конца не настояли и не заставили его закончить и муз. школу.

Твои приключения на Грушинке?

На Грушинке был дважды: в 1976 и 1988. Первая поездка запомнилась знакомством с Визбором и награждением, благодаря его усилиям, грамотой за лучшие стихи фестиваля («Довоенное кино»).

Больно ли тебя, как члена партии, бивали за песни?

Больно. Было две эпопеи. В 1979 г. меня разбирали на парткоме КБ (сочинение и исполнение в молодежной среде антисоветских песен на иврите),  понижение в  должности; в 1985 г. по следам известной статьи – разбор на идеологической комиссии парткома завода, объяснительные записки в 1 отделе.

С этого времени у меня начались проблемы с ногами. Определили, что это облитерирующий эндартериит, болезнь сосудов. Один специалист меня просветил, что у этой болезни две причины: обморожение ног (во время войны называлась «Окопная болезнь») или сильное нервное потрясение. Так что спасибо ребятам за такой подарок.

Что самое интересное для тебя было по работе?

В основном текучка. Занимался разработкой и испытанием приборов и ведением их в производстве, затем сопровождение комплексного стенда. Здесь кроме технических вопросов были и политические, подготовка и участие в совещаниях, командировки, переписка, связь со смежными организациями и др. вопросы.

Как ты превозмогал болячки, включая операции?

Как все. Если было очень больно – просил что-нибудь болеутоляющее.

Когда решил уехать, и что послужило главным толчком?

Все мы и до перестройки понимали, что что-то не в порядке в этом государстве. Но когда открылись многие документы, то стало окончательно ясно, какая это была партия, и что она сделала со страной и с народом. А когда в угоду моде те же коммунисты перекрасились в демократы, то укрепилась вера в то, что в ближайшие 50 лет ничего к лучшему не изменится. Не я изменил Родине – она мне изменила. И миллионам таким, как я, которые честно трудились, но до старости пребывали в нищете, оторванные от всего мира, когда турпоездка с разрешения райкома в Болгарию считалась чуть ли не кругосветным путешествием. Впрочем, я и в Болгарии не был.

Я первым  в КБ вышел из партии. Потом выходили и другие. Но причины были разными: такие, как я – потому что разуверились в ней; такие, как в недавнем прошлом секретарь парткома – потому что закончилась кормушка.

С какого момента закрутилась твоя песенная и общественно-еврейская жизнь в Германии?   

Да ничего особенного не закрутилось. Кстати, можно меня поздравить: вчера были перевыборы правления общины, я, к удивлению многих, себя на следующий 4-х летний срок не выдвигал, и вообще не понимаю, почему туда другие рвутся.

А песенная жизнь закрутилась потихоньку как-то естественным образом.

“В гавани детства” – это автор отвечает успокаивающему внутреннему голосу “Врешь!”, так? Парадокс песни в том, что этот самый голос ничего вроде бы плохого и не говорит, просто не все говорит, и автор против этого – недосказанного – и восстает? Или все по-другому?

Автор не отвечает, и голос не успокаивающий, а, наоборот, провокационный, автор отвергает то мелкое и несущественное, что ему присуще. Ведь не бабы (хотя и это не плохо), не деньги (хотя и они нелишни) определяют характер автора. А он, этот голос, старается сконцентрировать все внимание на этих мелочах, не хотя видеть главного, как бы дразня и издеваясь над автором. И только в одном прав этот голос: слез больше от неудач, чем от радостей, но и здесь автор с ним не согласен, и этим «та-та-та» как бы утверждает, что одна радость пересиливает несколько горестей…Ну, не знаю, трудно объяснить.

Ближайшие планы?

Пусть все дальше идет как сейчас. Чтоб не хуже.                        

Чего ты (вы со Светой) больше всего в жизни хотели, что из этого сбылось, и чего хотите сейчас – для себя и не только?..

Да ничего особенного. Достойно прожить жизнь.

21.05.2005

Пролистать наверх