Мне кажется, Сеня был всегда. Во всяком случае, в мои пятнадцать-шестнадцать его спокойствие, мудрость и благородство были незаменимой составляющей мира. Я слушала его песни, и знала, что вот это – большое, настоящее, очень родственное, вот это моё приобретение и открытие – уже навсегда моё, никто не отнимет. Не потому, что была как-то особо близка к Сене и его семье – это он был очень близок многим из нас. Тогда бы я сказала – близок всем, потому, что невозможно было не испытывать к нему доверия и симпатии, его нельзя было не любить. Между прочим, за мягкостью и приветливостью читалось колоссальное мужество, а держался он всегда так, что не приходило в голову называть его по отчеству: естественно получалось – Сеня, Сеня Кац. У такого человека, думала я, просто не может быть недругов и проблем. Тем непостижимее для моей восторженной слабосоциальной головы явилась необходимость переезда семьи Кац в Германию.
Всю жизнь учусь ценить, успевать, осознавать «сейчас» – и иногда кажется, будто кое-что уже умею… Но это, конечно, иллюзии, и к потерям приготовиться невозможно, да и не нужно мне обезболивающего. Помню, какой трагедией стал Сенин отъезд. Мир делился на «тот» свет и «этот», и понятно было, что – навсегда, и мы рыдали так, как будто заживо его (их всех) хоронили. Мы (я не одна такая) не думали, что Сене, НАШЕМУ Сене где-то В ИЗГНАНИИ может быть лучше, чем с нами. А ещё был ужас от мысли, как много мы теряем. Ведь Сеня был всегда. Вот тогда и от его песен хотелось плакать, как будто они сдают рубежи… но отчаянье прошло, а эти чудесные песни остались с нами.
Спустя годы мы снова виделись и общались – тот и этот свет перемешались и переплелись. В кассельском доме Сени и Светы было так же приветливо и родственно. Я, правда, сильно повзрослела, но они совсем не менялись, разница в возрасте становилась всё меньше, и конечно, казалось, что так всегда и будет. Теперь у меня такое чувство, будто мы не совсем и не навсегда расстались – это большое и важное присутствует в моём мире достаточно зримо. И наверное, в мире тех, кто никогда Сеню не видел, а только слышал его песни, тоже. И тех, кто только сталкивается в жизни с этими людьми… Уж во всяком случае, когда Сенины песни мы поём вместе с сыном, мне кажется, чувствуем мы одно и то же.
Татьяна Дрыгина, Москва, 2009.
